Алексей ГЛЫЗИН: “Я совершил много ошибок, но
каяться не собираюсь”
Увы и ах, времена, когда парень с
микрофоном мог влюбить в себя добрую половину девчонок страны, безнадежно
канули. Слезки на щеках высохли даже у повзрослевших фанаток вечно зеленых
“Иванушек”. Что уж говорить про остальных. Вот и приходится выбивать
скупую нынче девичью слезу целым “Фабрикам” по производству липовых
“Народных артистов”.
То ли было раньше.
Один из поп-героев конца 80-х Алексей Глызин без малейшего намека на
раскрутку сводил с ума стадионы. Его песни, как клятву юных пионеров,
заучивали наизусть. Его голос не гремел разве что из водосточной трубы.
Его лицо снилось девушкам в самых радужных снах... Но когда певец достиг
верха славы, он вдруг пропал. Надолго пропал, вызвав тем самым целый ворох
невероятных слухов. Спился, попал на большие деньги, превратился в
отшельника, эмигрировал из страны — что только о Глызине не говорили...
Три года назад подзабытый кумир воскрес
из небытия и решил все начать сначала. Он почти не изменился: та же
мальчишеская челка, тот же озорной прищур зеленых глаз, тот же чистый
пронзительный голос. Кому сказать, что певцу сегодня исполняется 50, —
засмеют. Однако это так.
А
стартовал Алексей — лучше не придумаешь. Начинающий музыкант, оттрубив, в
прямом смысле, два года в музвзводе, вернулся в Москву и сразу пошел “по
рукам” самых популярных в то время ВИА: “Добры молодцы”, “Самоцветы”. А в
80-м познакомился с будущей Примадонной Аллой Пугачевой и проработал у нее
на “разогреве” почти год. Предваряя выступление тогда почти еще юной
звезды, Глызин исполнял несколько своих песен, а затем, когда выходила
Алла, скромно вставал на заднюю линию и подыгрывал ей на
гитаре.
— В принципе меня все устраивало:
концерты, гастроли, да и получал, как мне тогда казалось, неплохо — по 30
рублей за концерт, — вспоминает Алексей. — Но как-то раз мы поехали в Киев
и встретились там с “Веселыми ребятами”. Ко мне подошел Буйнов. “Знаешь, —
говорит, — с тобой Слободкин (директор группы. — Авт.) хочет поговорить”.
А имя “Веселых” тогда было вовсе не пустым звуком. Еще учась в школе, я
засыпал и просыпался под их песни. В общем, когда мне предложили заменить
в коллективе Сашу Барыкина, я не думал ни
секунды.
Его ключом к успеху стала песня
“Бродячие артисты”, которая прозвучала в новогоднем “Огоньке” 85-го. Уже
через неделю после того эфира афиши с изображением нового фартового
солиста “Веселых” стали появляться едва ли не во всех крупных городах —
ансамбль устроил грандиозный “чес” по стране. Кочевая жизнь гастролера
давалась Глызину с огромным трудом. Уже тогда он был серьезно болен — у
Алексея после армии начались проблемы с почками, разыгрался пиелонефрит.
Во время концертов у служебного входа постоянно дежурила машина “скорой
помощи”. Если артисту становилось хуже, ему вкалывали баралгин. Не
помогало — кололи парамедол, который в общем-то является наркотиком. По
словам Глызина, в такие моменты от дикой боли он буквально лез на стену,
готов был грызть бетон, а иногда терял сознание. Но публика об этом даже
не догадывалась. Стадионы и дворцы спорта хором подпевали Глызину и
Буйнову, а песни в их исполнении: та же “Бродячие артисты”, “Автомобили”,
“Не волнуйтесь, тетя”, — казалось, не сходили с радио- и телеэфиров.
Длилось это, правда, недолго. Первый успех очень скоро вскружил голову
молодым звездам. Они почувствовали, что могут запросто собирать дворцы и
стадионы и без внушительного по количеству коллектива “дармоедов”. Тем
более что основной кусок гастрольного “пирога” забирал себе один из первых
финансовых воротил от шоу-бизнеса Павел
Слободкин.
— Помню, у Буйнова даже фишка
была, — смеется Глызин. — В гримуборной он снимал носки и крутил ими,
приговаривая: “Надо провентилировать ноги”. И однажды мы решились. Я,
Буйнов и Витя Чайка, тогда еще Сигал, поехали на кооперативные гастроли.
Внаглую, отдельно от коллектива. После первого же концерта Буйнов позвонил
Слободкину. Поговорив с шефом, Саша аж изменился в лице: “Глыз, чувак,
надо ехать. Иначе Слободкин нас порвет”. И уехал. А мы с Витей остались.
На следующем концерте в Липецке роль Буйнова исполнял уже Чайка: надел
очки, пиджак — и ничего, все
прокатывало.
“Самоволка” артистов не
осталась безнаказанной. Покаявшегося во всех смертных грехах Буйнова
Слободкин простил, а вот Глызина с Чайкой, разумеется, с позором уволил.
Но Алексею только этого и надо было. Через пару месяцев появилась группа
“Ура!” — здесь уж над Глызиным начальников не было. Однако противник в
лице бывшего работодателя остался. Спустя какое-то время на телевидении
появилось письмо за подписью Павла Слободкина, в котором содержалась
убедительная просьба не пропускать в эфир группу “Ура!”, “поскольку ее
солист использует образ и песни группы “Веселые ребята”, чем наносит
коллективу огромный вред”. От старых хитов пришлось отказаться, но и новые
песни Глызина “Ты — не ангел”, “Зимний сад”, “То ли воля, то ли неволя”
публика приняла на ура, и в скором времени блокада оказалась прорванной.
— Тогда на съемках “Огонька” я познакомился с девушкой Женей, — вспоминает Алексей, — после чего и начался весь этот кошмар. Приходилось лгать, изворачиваться — долго так продолжаться не могло. В один из дней я проснулся в 5 утра, позавтракал, и пока Люда еще спала, оделся и ушел. На этом все дороги назад были отрезаны. Но и с Женей ничего серьезного не получилось. Она мечтала стать певицей, в жизни ей хотелось лишь сплошного карнавала, фиесты. А я к тому времени от всего этого немного подустал. Но к Люде уже не вернулся — извиняться и возвращаться я не привык.
Со своей нынешней женой Алексей познакомился в 89-м. Во время одного из сборных концертов в Ленинграде музыканты обратили внимание на трех грациозных девушек, которые, как оказалось, входили в сборную СССР по художественной гимнастике. Подошли, познакомились.
— Они все были прекрасные, все молодые — по 18 лет, — мечтательно улыбается Алексей, — Соня, Лариса и Илона — хоть с закрытыми глазами выбирай. Шутки ради попросили их приобщить нас к спорту, а мы, мол, будем их к искусству подтягивать. И сразу пригласили на концерт впервые приехавших тогда в Москву “Пинк Флойд”. Потом девочки уехали на чемпионат мира, а я понял, что влюбился. В 1992 году мы с Соней поженились... Что, разница в возрасте? Да нет, небольшая — всего 17 лет.
Тогда Глызину казалось, что Дворцы спорта и стадионы от него никуда не убегут. Появилась какая-то самоуспокоенность, меньше хотелось гастролировать, сниматься. К тому же появился сын — Игорь, и певец почувствовал все прелести тихой семейной жизни. А для того чтобы удержаться на гребне волны, семья для артиста должна отойти на второй план. Совмещать — невозможно. Певец должен быть свободным от всего. Он не принадлежит себе, его хозяева — телевидение, пресса, директор, публика, наконец. Тогда Глызин этого не понимал. Вернее, не хотел понимать. Отгородил себя от людей: уехал из города и поселился на даче, сменил все телефоны. Вскоре инфантильного артиста бросил его директор, затем разбежались музыканты — почти в полном составе они перешли к Валерию Меладзе. А в 93-м сам Глызин и довершил свое стремительное падение с эстрадного Олимпа. Алексея пригласили на радио, в разговоре с ведущим речь зашла об Игоре Крутом, и Глызин сказал то, что ни в коем случае не должен был говорить. “А че, — посмеялся он, — Крутой? Сидит там у него этот негр — аранжировщик Саша Федорков — и пашет”. Сказал в шутку, но всесильный композитор юмора не понял. Сейчас, конечно, о той, нечаянно брошенной фразе Глызин жалеет. Но что толку — с тех пор дверь с надписью “Песня года” оказалась для него закрытой. Алексей стал много есть, поправился, перестал работать. А к тому времени вся музтусовка вдруг как-то незаметно поменялась: появилось много новых прыгающих-танцующих мальчиков и девочек. Глызину же ничего не хотелось делать — ему просто необходима была какая-то пауза. Которая в итоге растянулась на долгих 8 лет.
— Да, мы всей семьей уехали в Америку, — говорит Алексей. — Поселились с женой и сыном в Лос-Анджелесе. Планы были грандиозные: жить и там и здесь, работать по обе стороны океана. Познакомился с американскими музыкантами из группы “Клаба-Даба”. Совершенно отвязные ребята-пацифисты. Так и они мне твердили: “Твое место здесь, чувак”. Но... Туда замечательно приезжать только в качестве гостя. Если же, не дай Бог, приезжаешь навсегда — отношение к тебе резко меняется. Чисто внешне они приветливы и гостеприимны, но в тебе сразу начинают видеть конкурента — человека, который хочет забрать их место. Нет, русским там ловить просто нечего. В Америке и без нас огромное количество отличных музыкантов. Почему сейчас все рвутся обратно? Все же здесь кормятся. Ну, поработали на Брайтоне, опять-таки для наших же эмигрантов. Ну, может, в лучшем случае, зайдут два пьяных американца. Все! Нет, Америка — не для нас. Мы там чужие. Для того чтобы работать в Штатах, надо быть Ростроповичем или Барышниковым. Не меньше. Вот только для того, чтобы это понять, мне понадобилось 4 года.
Но это еще что. Последние два года Глызин постоянно попадает в разного рода неприятные ситуации. В его квартире, как назло, то пожар, то потоп. А грабят певца вообще строго раз в год: с дачи, которая одновременно служит и студией, как-то раз вынесли всю аппаратуру, а из квартиры — всю имеющуюся там наличность (120 тыс. долл.). И это не считая множества аварий, без которых прирожденному гонщику Глызину, гоняющему по городу под 150 км/ч, ну никак не удается обойтись. В общем, не жизнь, а 33 несчастья.
Но это лишь на первый взгляд. С другой стороны — именно сейчас певец потихоньку обретает второе дыхание. И, что самое главное, без ущерба для семьи. Некоторые концерты Глызина даже превращаются в чисто семейное шоу — Соня, оставив большой спорт, создала свой танцевальный коллектив и часто выступает на одной площадке со своим мужем. Их 12-летний сын Игорь учится в спецшколе, изучает иностранные языки, основной из которых... китайский, серьезно занимается плаванием, шахматами, хореографией... Сам же Глызин внял наконец настойчивым просьбам своей матери Серафимы Алексеевны, мечтающей о высшем образовании сына, и закончил брошенный им когда-то Институт культуры. Теперь Алексей еще и режиссер телевизионных и массовых зрелищ. Но прежде всего Глызин, конечно же, певец. Все бы хорошо, да вот только вечных сравнений со своим, как оказалось, куда более удачливым экс-партнером по “Веселым ребятам” Александром Буйновым Глызину уже не избежать.
— Иногда встречаемся с ним на каких-то мероприятиях, — ухмыляется Глызин. — Но той дружбы, которая связывала нас раньше, конечно, больше нет. В свое время я лежал в больнице, так Буйнов ни разу ко мне не пришел, хотя больница находилась в двух шагах от него... Но даже не это главное. Саша сейчас стал очень популярным артистом: снимается во всех престижных программах, респектабельно выглядит, ходит в дорогие рестораны, кушает дорогую еду. Респектабельный буржуа, одним словом. У Буйнова свой круг общения, который определяет его серый кардинал — жена Алена. У меня ощущение, что он не самостоятелен в своем выборе. Я бы так не смог. В своей жизни я совершил много ошибок, но каяться не собираюсь.
ДМИТРИЙ МЕЛЬМАН.
Московский Комсомолец от 13.01.2004
http://www.mk.ru
